Неточные совпадения
— В том-то и штука, батюшка, что могут быть случаи, когда правительство не исполняет
воли граждан, и тогда
общество заявляет свою
волю, — сказал Катавасов.
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру откровением, и которые я чувствую в себе, и в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми в одно
общество верующих, которое называют церковью.
«В конце концов получается то, что он отдает себя в мою
волю. Агент уголовной полиции. Уголовной, — внушал себе Самгин. — Порядочные люди брезгуют этой ролью, но это едва ли справедливо. В современном
обществе тайные агенты такая же неизбежность, как преступники. Он, бесспорно… добрый человек. И — неглуп. Он — человек типа Тани Куликовой, Анфимьевны. Человек для других…»
— Все это баловство повело к деспотизму: а когда дядьки и няньки кончились, чужие люди стали ограничивать дикую
волю, вам не понравилось; вы сделали эксцентрический подвиг, вас прогнали из одного места. Тогда уж стали мстить
обществу: благоразумие, тишина, чужое благосостояние показались грехом и пороком, порядок противен, люди нелепы… И давай тревожить покой смирных людей!..
То, что в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему в следующем виде: из всех живущих на
воле людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые, даровитые и сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные люди, и люди эти, никак не более виновные или опасные для
общества, чем те, которые оставались на
воле, во-первых, запирались в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и годами в полной праздности, материальной обеспеченности и в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной жизни человеческой.
В общественной жизни все ведь — в силе, в энергии духа, в характере людей и
обществ, в их
воле, в их творческой мысли, а не в отвлеченных принципах, формулах и словах, которым грош цена.
Вот почему необходимо устремить свою
волю к существенной свободе, к перерождению клеток
общества, к осуществлению ценностей более высокой жизни изнутри.
Тем дело и кончилось, предали
воле Божьей, и все — и судьи, и начальство, и все
общество — остались убеждены, что совершил преступление никто как умерший слуга.
Наша начинающаяся, робкая еще наша пресса оказала уже, однако,
обществу некоторые услуги, ибо никогда бы мы без нее не узнали, сколько-нибудь в полноте, про те ужасы разнузданной
воли и нравственного падения, которые беспрерывно передает она на своих страницах уже всем, не одним только посещающим залы нового гласного суда, дарованного нам в настоящее царствование.
Я совершенно неспособен испытывать чувства ревности, мне не свойствен аффект зависти, и нет ничего более чуждого мне, чем мстительность, у меня атрофировано совершенно всякое чувство иерархического положения людей в
обществе,
воля к могуществу и господству не только мне несвойственна, но и вызывает во мне брезгливое отвращение.
Этатизм, коммунизм, расизм,
воля к могуществу, естественный подбор видов, антииндивидуализм, иерархическая организация
общества — все это идеи, высказанные и развитые мыслителями XIX века.
Если
общество есть природа, то оправдывается насилие сильного над слабым, подбор сильных и приспособленных,
воля к могуществу, господство человека над человеком, рабство и неравенство, человек человеку — волк.
Если ослушники
воли господина своего, а паче его убийцы невинными признаваемы будут, то повиновение прервется, связь домашняя рушится, будет паки хаос, в начальных
обществах обитающий.
Но что ж претит моей свободе?
Желаньям зрю везде предел;
Возникла обща власть в народе,
Соборный всех властей удел.
Ей
общество во всем послушно,
Повсюду с ней единодушно.
Для пользы общей нет препон.
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех
волю, —
Вот что есть в
обществе закон.
Союзно
общество гнетут.
Одно сковать рассудок тщится,
Другое
волю стерть стремится;
«На пользу общую», — рекут.
Таким образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против
воли показал нам, что пока существуют самодурные условия в самой основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего хорошего не в состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже целого
общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
— Так что же вы говорите, я после этого уж и не понимаю! А знаете ли вы то, что в Демидовском студенты имеют единственное развлечение для себя — ходить в Семеновский трактир и пить там? Большая разница Москва-с, где — превосходный театр, разнообразное
общество, множество библиотек, так что, помимо ученья, самая жизнь будет развивать меня, а потому стеснять вам в этом случае
волю мою и лишать меня, может быть, счастья всей моей будущей жизни — безбожно и жестоко с вашей стороны!
Не потому должен быть наказан преступник, что этого требует безопасность
общества или величие закона, но потому, что об этом вопиет сама злая
воля, служащая источником содеянного преступления. Она сама настаивает на необходимости наказания, ибо в противном случае она не совершила бы всегоестественного круга, который обязывается совершить!
— Вы-то пуще скудны разумом! — снова воскликнул Егор Егорыч. — А знаете ли, какой в
обществе ходит старый об вас анекдот, что когда вы побывали у Аракчеева, так он, когда вы ушли, сказал: «О, если бы к уму этого человека прибавить мою
волю, такой человек много бы сделал».
В час дня пароход отвалил. Только тогда, после общего завтрака, Елена потихоньку, точно крадучись, спустилась в салон. Какое-то унизительное чувство, против ее
воли, заставляло ее избегать
общества и быть в одиночестве. И для того чтобы выйти на палубу после завтрака, ей пришлось сделать над собой громадное усилие. До самой Ялты она просидела у борта, облокотившись лицом на его перила.
Не говорю я тоже ничего о перемене привычек, образа жизни, пищи и проч., что для человека из высшего слоя
общества, конечно, тяжелее, чем для мужика, который нередко голодал на
воле, а в остроге по крайней мере сыто наедался.
Да и каким способом весь этот народ, развитой, сильно поживший и желавший жить, насильно сведенный сюда в одну кучу, насильно оторванный от
общества и от нормальной жизни, мог бы ужиться здесь нормально и правильно, своей
волей и охотой?
Вообще тогда отношение к политическим во всех слоях
общества было самое дружественное, а ссыльным полякам, которых после польского восстания 1863 года было наслано много, покровительствовал сам губернатор, заядлый поляк Станислав Фомич Хоминский. Ради них ему приходилось волей-неволей покровительствовать и русским политическим.
Не по капризу, не по своей
воле, нет, а потому, что правила, которые они знают, лучше, честнее тех правил, которыми руководствуется
общество.
— Но у царя нашего есть верные слуги, они стерегут его силу и славу, как псы неподкупные, и вот они основали
общество для борьбы против подлых затей революционеров, против конституций и всякой мерзости, пагубной нам, истинно русским людям. В
общество это входят графы и князья, знаменитые заслугами царю и России, губернаторы, покорные
воле царёвой и заветам святой старины, и даже, может быть, сами великие…
Что генеральша «ужасно хороши из себя-с, даже, можно сказать, первые красавицы-с, но держат себя чрезвычайно гордо, а танцуют только с одними генералами-с»; что на настоящем бале всех генералов, своих и приезжих, девять, включая в то число и действительных статских советников; что, наконец, «у генеральши есть маменька-с, которая и живет вместе с нею, и что эта маменька-с приехала из самого высшего общества-с и очень умны-с» — но что и сама маменька беспрекословно подчиняется
воле своей дочери, а сам генерал-губернатор не наглядится и не надышится на свою супругу.
— Да-с. Это все так-с, и по крайнему моему разумению отдаю полную справедливость рассуждению вашему; но позвольте же и мне вам, Яков Петрович, заметить, что личности в хорошем
обществе не совсем позволительны-с; что за глаза я, например, готов внести, — потому что за глаза и кого ж не бранят! — но в глаза,
воля ваша, и я, сударь мой, например, себе дерзостей говорить не позволю. Я, сударь мой, поседел на государственной службе и дерзостей на старости лет говорить себе не позволю-с…
Глава о государственной Экономии служит наставлением для всех Монархов, утешением для всех граждан, доказывая первым, что о свободе торговой можно сказать то же, что о свободе политической: она состоит не в
воле делать все полезное одному человеку, а в
воле делать все не вредное
обществу.
«Торговля бежит от притеснений и царствует там, где она свободна; но свобода не есть самовластие торгующих в странах вольных: например, в Англии они всего более ограничены законами [О свободе торговой можно сказать то же, что о свободе политической: она состоит не в
воле делать все полезное одному человеку, а
воле делать все не вредное
обществу.]; но законы сии имеют единственною целию общее благо торговли, и купечество в Англии процветает (317–322)».
Сын. Дай мне в себе
волю. Я не намерен в России умереть. Я сыщу occasion favorable [Благоприятный случай (франц.).] увезти тебя в Париж. Тамо остатки дней наших, les restes de nos jours [Остатки наших дней (франц.).], будем иметь утешение проводить с французами; тамо увидишь ты, что есть между прочими и такие люди, с которыми я могу иметь societe [
Общество (франц.).].
Ему уже, правда, давно приходила мысль заглянуть туда хоть раз, посмотреть, все ли шло там должным порядком, да как-то все не удавалось: то, как назло, одолеют ревматизмы, и надо было покориться
воле врача, предписавшего непременную поездку в Баден или Карлсбад, а оттуда в Париж, где, по словам врача, только и можно было ожидать окончательного выздоровления; то опять являлись какие-нибудь домашние обстоятельства: жена родила, или
общество, в котором барин был одним из любезнейших членов, переселялось почти на все лето в Петергоф или на Каменный остров, на дачи; или же просто не случалось вдруг, ни с того ни с сего, денег у нашего барина.
Мы нарочно остановились на некоторых чертах характера и развития этой девушки, чтобы яснее указать разницу условий, от которых зависит направление мысли и
воли — в образованном
обществе и в простых классах.
Нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живет в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки; нельзя не проникнуться молочностью
воли тому, кто живет в
обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов.
А в
общество, между тем, неведомо откуда, сыпались многочисленные произведения подпольной печати. Редкая неделя проходила без какой-нибудь новой прокламации, воззвания, программы действий, программы требований, ультиматумов, угроз… Тут были и «Великоросс», и «Земля и
Воля», и многое другое.
Ну-с, а теперь главная суть дела: центр назначает вас членом варшавского отделения русского
общества «Земли и
Воли».
«Нет, уж это что ж такое!.. И меня, значит, резать?.. Да за что же меня-то? Помилуйте!» — поднялся говор с разных концов и слоев этого
общества. «Нет уж,
воля ваша, а это сумбур какой-то!.. Это, значит, я моего Ваничку да Надюшу в Воспитательный сбрось, а мою Марью Ивановну в люпанар отведи? Да за что же так?.. Разве Марье Ивановне в люпанаре-то лучше будет?»
«Положительное (или позитивное) право» — право, действующее в данной стране в данный момент и изменяющееся по
воле законодателя в связи с переменами в жизни
общества.].
Но Александра Ивановна ошиблась: у Глафиры еще с утра были ее графиня и баронесса, и Синтянина
волей и неволей должна была оставаться в их
обществе, чем она, впрочем, и не очень тяготилась, ибо нашла в этом для себя очень много занимательного.
Зиммель в своей «Социологии» более прав, чем сторонники органической теории
общества, когда он видит в
обществе стихийное скрещивание
воль и стремлений отдельных людей.
Человеческие
общества могут погибнуть от милитаристической психологии, от бесконечного возрастания вооружений, от
воли к войне и от страха войны.
Утопия совершенного
общества в условиях нашего мира, утопия священного царства и священной власти, утопия совершенной и абсолютной общей
воли народа или пролетариата, утопия абсолютной справедливости и абсолютного братства сталкивается с верховной ценностью личности, с личной совестью и личным достоинством, со свободой духа и совести.
Человеческое
общество обречено жить не только под законом нравственным, но и под законом государственным, не только под законом, предложенным человеческой
воле как долг, но и под законом, принуждающим себя выполнить.
Нравственное сознание, через которое
общество диктует свою
волю индивидууму, сталкивается с глубокими и древними инстинктами человека, скрытыми в подсознательном.
Не заедет он по доброй
воле в Кладенец, и сделайся он миллионщиком, ни алтына не даст на нужды мира тому сельскому
обществу, что собирает сходки в старинном барском флигеле, до сих пор известном под прозвищем «графского приказа».
Но летом 1861 года я сам должен был выступить в звании «вотчинника», наследника двух деревень, и, кроме того, принужден был взять на себя и роль посредника и примирителя между моими сонаследницами, матушкой моей и тетушкой, и крестьянским
обществом деревни Обуховка (в той же местности) — крестьянами, которых дед мой отпустил на
волю с землей по духовному завещанию, стало быть, еще до 19 февраля 1861 года.
Вследствие этого события Сафроныч еще более раскапустился и опустил голову, а Пекторалис приободрился: он был во всеоружии своей несокрушимой железной
воли, которая теперь должна была явить себя не одному какому-нибудь частному человеку или небольшому семейному кружку, а
обществу целого города.
И вот тут-то человек, волей-неволей, подчиняется уже не рассуждению, а тому внешнему руководству жизни, которое всегда существовало и существует в каждом
обществе людей.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет народ, что он царствует только по
воле всего народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития
общества.
Человеческое
общество не муравейник, и не допустит человеческая свобода, которая влечет к тому, чтобы «по своей глупой
воле пожить», превращения
общества в муравейник.
Графиня безропотно согласилась, ей было все равно, где влачить свою одинокую жизнь, ее даже радовала поездка, так как
общество «бедного Миши», к которому она успела привязаться своим любящим, но
волею рока замкнутым для всякой иной любви сердцем.